Камины северной стены Октябрёнка

У Павла погнулся клюв. То есть у его ледового инструмента. Впрочем и Пашиному клюву досталось: на переносице горб, из левой ноздри сочится кровь. Он улыбается и собирается лезть дальше.

На следующий день после окончания школы инструкторов (в которой мне довелось преподавать) я с Павлом Грязновым пошёл на пик Октябрёнок. Изначально планировали совсем другую гору, но до неё мы бы не дошли. А если бы дошли, закатало бы в снежную консерву: всю неделю с редкими перерывами шёл снег.

Октябрёнок выбрали как самую ближнюю гору. А когда обсуждали маршрут, поняли, что давно присмотрели одну и ту же линию в правой части северной стены.

В Чёртовом ущелье снега по колено. «О как славно!» — подумал я. Но на морене под стеной всё встало на свои места — я копал тропу по пояс, а то и по грудь в снегу. Несколько раз вокруг проседали «доски».

Начало маршрута слева от большого камина. Сразу стало ясно, что лезть быстро не получится: что не разрушено, то зализано. Павел лез первым, сыпал снег и камни. Потом скрылся из виду. Камни закончились, но снег продолжился — значит, выбрался в кулуар над первым камином.

Я полез, и в некоторых местах задавался вопросом: «Как этот демон тут лез?!». Инструменты приходилось бить (ставить их там некуда) в разваливающиеся скалы или пучки мха.

Дальше одновременно под следующий камин. Я предусмотрительно спрятался под карниз. Снегом меня засыпало даже там, зато камни, те, что не отскакивали от скал, пролетали мимо. Иногда Павел командовал «Камень!» особенно эмоционально, тогда я весь прятался в каску. Этот участок круче и длиннее первого, но рельеф оказался попроще.

В начале следующей верёвки Павел ушёл вправо от станции и стал царапаться вверх по внутреннему углу. Внезапно царапанье перешло в скрежет, и мой напарник полетел вниз. Летел недолго, но вылетевший инструмент успел разбить ему нос. У меня летом на Джигите случилось похожее, и я тогда радовался, что мне в лицо прилетел молоток, а не лопатка. Паше прилетела лопатка, но боком. Ну и на инструменте клюв как-то согнулся. Тут бы и начинать нам вешать перила, но — опыт! Я тащил с собой пару запасных клювов, так что пока мой друг прижимал снег к носу, я менял клюв на его инструменте.

Павел пришёл в себя и вылез эту верёвку. Не быстро. И снова по дороге наверх я повисал на маленьких зацепах или небольших пучках замёрзшего мха и думал, что мой напарник кандидат в «герои мифов и легенд». Я даже сказал ему об этом, как только увидел в 10 метрах над собою. На что он спокойно ответил:

Это ты герой, на такой станции лезть!

Радужное настроение как ветром сдуло.

Следующий участок лез я, так как станцию Павел собрал в основном из своих инструментов. Снизу рельеф казался крутым, но не очень сложным. Со станции я не видел самого вкусного — гладкой плиты длинной метров 10 и крутизной 70°. Ну… она не совсем гладкая, я нашёл пару «затухающих» трещин, в которые на несколько миллиметров помещались клювы инструментов и как-то вставали зубья кошек. А остальное было именно гладким.

Следующий участок, в основном по замёрзшему мху, пролез Павел. Я подобрался к его станции в начале внутреннего угла с широкой трещиной. Предложил Паше лезть руками, а не инструментами. Выражение его лица сказало: «Сам лезь!»

Стемнело. Я взялся рукой за Камалот #3, вставил следующий в трещину выше и собрался наступить крюконогой в карабин. Но вспомнил, что крюконоги лежат в Альплагере, огоньки которого мерцают на дне соседнего ущелья. Ещё там, в лагере, мы решили лезть красиво: на инструментах, без перил и ИТО. На этом участке я немного сдал позиции и сделал несколько перехватов руками по камалотам. Угол вывел меня на большую полку, над которой стоит вершинная башня.

Снег на полке копали мною, так ресурсы нашей команды расходуются более рационально. В верхней части снега лежало столько, что кромка маячила выше моей каски. Я копал и надеялся, что снег останется на месте. Зацепился за скалы, выбрал Павла. Далее были его участки, так как он пролез там совсем недавно, когда ходил маршрут «По центру северной стены» (Белоцерковский —Дегтярёв, 2007) с командой молодых спортсменов ЦСКА. От начала скал полверёвки по кулуару со снегом, потом немного по скалам.

Я стоял под карнизом и страховал напарника, который скрылся из виду. Отблески света его фонарика и пылевые лавины говорили: работа идёт.

Я снял варежку и остался в перчатке, чтобы достать шоколадку из кармана. Тут раздался очень тревожный крик напарника «Камни!» и звук больших падающих камней. Время сжалось. Я сразу и перехватился рукой выше корзинки, чтобы максимально быстро выбрать всю слабину. Почему-то я был уверен, что удержу верёвку рукой. Удержал. В сопровождении камней и снежной пыли Павел вылетел слева-сверху от меня и повис под карнизом.

— Павел, ты живой?

В ответ тишина. Вот и всё, приплыли. Начал соображать, как подниматься к напарнику, как вытаскивать наверх. Всё необходимое есть. Так, ещё раз:

— Павел, ты живой?
— Да!

Вот и хорошо, вот и славненько. Диалог показал, что кости целы, двигаться медленно, но может, отделался ушибами. Совместными усилиями вернули этого роуп-джампера на полку, где он соорудил станцию и принял меня. Он показал, откуда улетел с куском полки. На сегодняшний день Паша чемпион — метров 20, может, 25.

Дальше, по понятным причинам, полез я. Крутые разрушенные скалы под толстым слоем снега. Перебрался через гребешок, пролез ещё пару стенок. Очередная станция. Поднялся Павел. Всё нормально.

Следующий участок попроще, но опять снег над каской. Руками подгребаю под себя, утрамбовываю коленями, цепляюсь инструментами за что-то под снегом, встаю, подгребаю… и ветер. И звёздное небо. Вершина!

Выбрал Пашу, сбросили всё лишнее железо. Радиостанция села, достал телефон, чтобы отзвониться вниз, в Альплагерь, с которым у нас постоянная связь. Телефон показывает 23:28. К нам уже вышел спасательный отряд — мы не выходили на связь уже несколько часов. Успокоил друзей внизу, они сказали, что дождутся на дороге.

— Кирилл, а где мой рюкзак?
— Странный вопрос. Может у тебя?
— Нет.

Вероятно, Пашин рюкзак с нашим термосом (в котором тёплый сладкий чай с молоком, эх…) улетел, пока Павел прыгал на верёвке чуть ниже.

С вершины 25 метров спуска по верёвке, всё остальное пешком. По хорошо знакомым кулуарам вышли на дорогу, где светились фонарики друзей.

На всё про всё 21 час от лагеря до лагеря; 12 полноценных верёвок, крутизной до 80° (редко где круче). Страховка… ну, в общем, при желании можно найти. Станции, кроме двух, в безопасных местах. Летом туда не стоит лезть, так как скалы в некоторых местах очень разрушены. В категориях лазанья с инструментами я, увы, ничего не понимаю, но могу сказать, что, положим, ключевые участки на 5Б Мансурова на Байлян-Баши в Ала-Арче были проще.

Судя по всему, мы пролезли ещё один маршрут, который долго будет стоять неповторённым.